В данной теме РАЗРЕШЕНЫ:
- нецензурная лексика (как символ временного преобладания Чувств над Сознанием);
- переход на Личности (если начинаешь с собственной. Переезд Личности возбраняется);
- флуд и флейм (как признак расширения Сознания по аналогии с паром в чайнике при закипании Мозга);
- неуместные шутки и выражения (уместность оценивается в первую очередь шутящим и выражающимся, а там – как карта ляжет);
ОСОБОЕ ЗАМЕЧАНИЕ:
ироничные высказывания и двусмысленные замечания приветствуются как средство повышения Образности, Живости и Многоплановости Мышления постящих и комментящих.
Книга двадцати четырех философов
Хотя Книга двадцати четырёх философов (Liber viginti quattuor philosophorum) малоизученна и практически неизвестна русскому читателю, она оказала исключительное влияние на всю традицию европейской мысли. Как отмечает Петер Слотердайк во втором томе своего монументального труда Сферы, «эта книга представляет собой главный документ теософского герметизма зрелого Средневековья». В небольшом анонимном сочинении, приписывавшемся самому Гермесу Трисмегисту, речь идёт о собрании двадцати четырёх философов, где каждый из присутствующих выносит своё суждение о Боге, чтобы, сопоставив определения, прийти к общему пониманию Его существа. Эти определения сохранялись в неизменном виде, но, в зависимости от места и времени создания списка Книги, им сопутствовали различные комментарии.
Впервые трактат был опубликован в статье австрийского теолога, члена доминиканского ордена Генриха Денифле, посвящённой работам Майстера Экхарта на латыни. Сам Денифле назвал Книгу «пустышкой, которая Экхарту представлялась авторитетной». Отчасти под влиянием Денифле похожую точку зрения впоследствии высказывал и Этьен Жильсон, охарактеризовав трактат как «малозначительный средневековый апокриф». В 1913 году немецкий медиевист Клеменс Боймкер опубликовал первое критическое издание Книги, в основу которого легли пять рукописей, считавшихся списками оригинала. На основании комментариев Боймкер предположил, что текст можно датировать концом xıı века и отнести к неоплатонической традиции.
В 1960 году Мари-Тереза д'Алверни составила подробный перечень известных на тот момент списков Книги, снабдив его ценными замечаниями, отметив, например, символизм заглавия (двадцать четыре философа соответствуют двадцати четырём старцам, восседающим вокруг престола Господа, которые упоминаются в четвёртой главе Откровения Иоанна Богослова). В 1997 году Франсуаза Одри подготовила критическое издание, которое могло похвастаться внушительным филологическим аппаратом. Хорошо документированное, оно, вместе с тем, давало радикально новую историческую перспективу. Одри отнесла Книгу к традиции утерянной аристотелевской теологии и связала её с историей философских школ Харрана и Александрии. В результате анализа сентенций Одри датировала содержащийся в Книге комплекс идей началом ııı века (впрочем, уже Франсуа-Мари Вольтер приписывал вторую сентенцию Книги пифагорейцу Тимею из Локр). В 1999 году итальянский учёный Паоло Лучентини опубликовал монографию Книга двадцати четырёх философов, и, наконец, в 2011 году вышел труд немецкого историка Курта Флаша Что такое Бог? Книга двадцати четырех философов.
Книга оказала самое непосредственное влияние на целый ряд философов: среди её первых комментаторов нельзя не упомянуть Фому Йоркского, детально разобравшего первые три положения, но не успевшего завершить свой труд, оставив в рукописи место для дальнейших комментариев. Другими комментаторами были такие влиятельные мыслители, как Алан Лилльский и Михаил Скот. Под сильное влияние Книги попал выдающийся кёльнский мистик Майстер Экхарт. По-видимому, интерес к этому произведению возник у Экхарта уже в молодости: на это указывает приписываемая ему секвенция Горчичное зерно (Granum sinapis), где обыгрываются метафоры порождающей монады и бесконечного шара. Далее, это произведение вдохновило Николая Кузанского на целый ряд умозаключений, традиционно считающихся новаторскими и не имевшими аналогов в прошлом. Среди таких нововведений достаточно упомянуть идею ученого незнания (docta ignorantia), различие единицы и числа, учение о шаре. Книгу следует назвать среди источников учения Джордано Бруно о бесконечности Вселенной и множественности миров. По-видимому, идеи трактата также оказали влияние на монадологию Готфрида Вильгельма Лейбница. Следы влияния Книги можно найти в таких памятниках мировой литературы, как Роман о розе, Божественная комедия и Гаргантюа и Пантагрюэль.
Кроме того, следует отметить, что первые две сентенции трактата настолько глубоко проникли в традицию европейской мысли, что стали подлинными loci classici и получили собственные имена – De monada и De sphaera intelligibilis. Их воспроизводят даже те мыслители, которые не были непосредственно знакомы с Книгой. Среди них можно упомянуть Блеза Паскаля, Артура Шопенгауэра, Фридриха Ницше и Мартина Хайдеггера.
В настоящем издании публикуется латинский текст Книги и её первый перевод на русский язык. Переводчики сознательно воздержались от воспроизведения и перевода средневековых комментариев к тексту, а также от написания собственных примечаний, так как в разные эпохи и разными авторами трактат воспринимался по-разному, и добросовестный комментарий, отражающий рецепции Книги в различные периоды развития европейской мысли, ещё только предстоит осуществить.
| Congregatis viginti quattuor philosophis, solum eis in quaestione remansit: quid est Deus? Qui communi consilio datis indutiis et tempore iterum conveniendi statuto, singuli de Deo proprias proponerent propositiones sub definitione, ut ex propriis definitionibus excerptum certum aliquid de Deo communi assensu statuerent. | Одно осталось рассмотреть собравшимся вместе двадцати четырём философам: что есть Бог? Им надлежит собраться в назначенный срок и время, чтобы изложить собственные представления о Боге, каждому отдельно, дав [Ему] определение, чтобы из собственных определений, общим согласием сформулировать нечто, не подлежащее сомнению о Боге. | |
| I. | Deus est monas monadem gigens in se unum reflectens ardorem. | Бог есть монада, порождающая монаду, и отражающая пыл [страсти] в себя одну. |
| II. | Deus est sphaera infinita cuius centrum est ubique, circumferentia nusquam. | Бог есть бесконечный шар, центр которого повсюду, а окружность нигде. |
| III. | Deus est totus in quolibet sui. | Бог есть весь в своей вездесущности. |
| IIII. | Deus est mens orationem generans, continuationem perseverans. | Бог есть ум, порождающий речь, постоянный в своей непрерывности. |
| V. | Deus est quo nihil melius excogitari potest. | Бог есть то, лучше чего ничто не может быть помыслено. |
| VI. | Deus est cuius comparatione substantia est accidens, et accidens nihil. | Бог есть то, в отношении чего субстанция есть акциденция, и акциденция есть ничто. |
| VII. | Deus est principium sine principio, processus sine variatione, finis sine fine. | Бог есть начало без начала, процесс без изменения, конец без конца. |
| VIII. | Deus est amor qui plus habitus magis latet. | Бог есть любовь, которая, чем больше удерживается, тем больше скрывается. |
| VIIII. | Deus est cui soli praesens est quicquid cuius temporis est. | Бог есть единственный, кому присуще настоящее всякого времени. |
| X. | Deus est cuius posse non numeratur, cuius esse non clauditur, cuius bonitas non terminatur. | Бог есть тот, кто не может быть исчислен, кого нельзя охватить, чья благость безгранична. |
| XI. | Deus est super ens, necesse, solus sibi abundanter, sufficienter. | Бог с необходимостью есть высшее сущее, Он [есть] один для себя изобильно и достаточно. |
| XII. | Deus est cuius voluntas deificae et potentiae et sapientiae adaequatur. | Бог есть тот, чья воля тождественна божественности, могуществу, мудрости. |
| XIII. | Deus est sempiternitas agens in se, sine divisione et habitu. | Бог есть вечность, без разделения и удержания действующая в себе. |
| XIIII. | Deus est oppositio nihil mediatione entis. | Бог есть противоположность ничто через опосредование сущего. |
| XV. | Deus est vita cuius via in formam est veritas, in unitatem bonitas. | Бог есть жизнь, чей путь к форме есть истина, а к единству – благо. |
| XVI. | Deus est quod solum voces non significant propter excellentiam, nec mentes intelligunt propter dissimilitudinem. | Бог есть то единственное, что ни словами не обозначить в силу превосходства, ни умом не объять в силу несоразмерности. |
| XVII. | Deus est intellectus sui solum, praedicationem non recipiens. | Бог есть лишь познание себя, не получающее сказывания. |
| XVIII. | Deus est sphaera cuius tot sunt circumferentiae quot puncta. | Бог есть сфера, у которой столько окружностей, сколько центров. |
| XVIIII. | Deus est semper movens immobilis. | Бог есть всегда движущее недвижимое. |
| XX. | Deus est qui solus sui intellectu vivit. | Бог есть тот, кто один живёт сообразно своему разуму. |
| XXI. | Deus est tenebra in anima post omnem lucem relicta. | Бог есть темнота в душе, оставшаяся после всякого света. |
| XXII. | Deus est ex quo est quicquid est non partitione, per quem est non variatione, in quo est quod est non commixtione. | Бог есть тот, из которого всё проистекает без деления; посредством которого всё пребывает неизменным; в котором всё что ни есть – есть без смешения. |
| XXIII. | Deus est qui sola ignorantia mente cognoscitur. | Бог есть тот, кто познаётся умом как одно лишь незнание. |
| XXIIII. | Deus est lux quae fractione non clarescit, transit, sed sola deiformitas in re. | Бог есть свет, который не проясняется преломлением, но проникает в вещь как образ Божий. |
Перевод выполнен с латинского языка по изданию Baeumker C. «Das pseudo-hermetische Buch der vierundzwanzig Meister (Liber XXIV philosophorum). Ein Beitrag zur Geschichte des Neupythagoreismus und Neuplatonismus im Mittelalter», Studien und Charakteristiken zur Geschichte der Philosophie, inbesondere des Mittelalters. Gesammelte Aufsätze und Vorträge, Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters 25 / 1-2 (Münster, 1927), S. 17-40, В. Н. Морозовым, М. В. Семиколенных, А. А. Элкером.
ИСТОЧНИК: http://turba-philosophorum.narod.ru/transl/sources/Liber_24/L24ph.html
